Виктор Григорьевич Афанасьев

В период вынужденной изоляции, когда повседневная весенняя суета начала воднолыжного сезона внезапно остановлена невидимым коронавирусом, поневоле становлюсь воднолыжным ретроманом. Ну, и старею, наверное…  (Никогда! — примечание от редакции сайта.)

26 лет назад, 10 апреля с нами не стало Виктора Григорьевича Афанасьева – вот на ваш суд несколько сумбурных зарисовок о нем из далекого прошлого.

Педагог, философ, политик, журналист, писатель, ученый-академик, главный редактор газеты «Правда», член ЦК КПСС, депутат Верховного Совета СССР, а для нас последний председатель Федерации воднолыжного спорта СССР (вплоть до развала страны в 1991 году), который сделал БЕЗМЕРНО много для развития нашего вида спорта.

Виктор Григорьевич один из достойнейших людей своего времени, до конца дней оставшийся верным идеалам и убеждениям, которым посвятил свою жизнь, не ставший политическим «перевёртышем-флюгером», как многие его соратники, «вдруг» прозревшие и позволившие себе популистски  и, конечно же, очень публично сжечь партийный билет.

Свой, кстати, партбилет ВГ (как мы его называли) получил на фронте Великой Отечественной войны в 1943-м.

Самым большим и важным праздником для него всегда был День Победы – 9 мая. Практически каждый год в этот день он открывал воднолыжный сезон — приезжал к нам в клуб «Аврора», подчеркивая значимость этого дня, на служебной «Чайке», которая была ему положена по партийному статусу, но которой он пользовался крайне редко,  предпочитая  «обычную» черную «Волгу».  Справедливости ради   надо сказать, что эта «Волга» была с синей мигалкой на крыше, с «блатными» номерами 00-60 и двигателем в 240 л.с.

Служебные машины государственных деятелей в те времена должны были быть оборудованы спецтелефонной связью, чего Афанасьеву всегда удавалось избегать.  Мне вспоминается, как ВГ был искренне огорчен, когда он в конце 80-х зачем-то срочно понадобился тогдашнему генсеку  партии М.С. Горбачеву, которого не смогли соединить по телефону с автомобилем главного редактора «Правды», и как итог уже на следующее утро и в «Волге», и в «Чайке»  стояли телефонные аппараты. Мы же, воднолыжники клуба «Аврора»,  были безмерно благодарны Михаилу Сергеевичу за это – всегда была возможность позвонить домой непосредственно с берега карьера в Крылатском, тем более, что ВГ приезжал к нам тренироваться каждый день, а очень часто и два раза в день.  (Для молодежи должен сказать, что никакой сотовой связи и мобильных телефонов тогда не было и в помине)

Любимое время летом для ВГ, по его собственному утверждению, были дни проведения пленумов ЦК КПСС. Он мог себе позволить почти целый день провести с нами на берегу, при этом в редакции газеты были уверены, что он на пленуме, а соседи по залу Кремлевского Дворца Съездов были убеждены, что главный редактор вычитывает и подписывает в печать гранки передовицы. При этом дело не страдало. Работал он почти 24 часа в сутки. Во всяком случае, самым удобным временем дозвониться к нему в кабинет и получить аудиенцию было 22-23 часа.

Сколько же много Виктор Григорьевич делал для нас, воднолыжников! От постановления правительства Москвы о закреплении водоемов для занятий воднолыжным спортом до доставки из-за границы моторного масла для катера-буксировщика «Бёш». Это не говоря уже о помощи самим фактом своего существования и увлечения водными лыжами.

Вот, например, когда мы на следующий год  после Олимпиады-80, ранней весной  со всем своим летне-спортивным скарбом приехали на берег никому неизвестного карьера на пустыре за Гребным каналом «Крылатское» (через 15 лет этот пустырь станет одним из самых лакомых мест столицы для тогдашнего мэра и его первого зама) и, разбив лагерь, начали тренировки на воде, моментально последовал звонок местных аборигенов-алкашей-рыболовов в РОВД «Кунцево» о нарушении привычного в их понимании экологического спокойствия. Естественно уже на следующий день к нам явился наряд местной милиции, чтобы узнать, кто мы такие. Так же вполне естественно, что никаких правовых документов на проведение занятий в этом месте у нас не было. В те времена, как впрочем и сейчас, чтобы добиться быстрого и положительного результата, зачастую приходилось действовать партизанскими методами самозахвата. Единственное отличие времен – тогда подобные действия в основном делались для общественных, а не личных нужд. В итоге нам было отпущено 48 часов, чтобы освободить территорию и акваторию от своего присутствия. ВГ жил неподалеку, в Кунцево, в «ондатровом заповеднике», как тогда называлась группа ЦК-ских кирпичных 14-этажек. Каждый вечер он приезжал к нам прокатиться. Я предупредил его, что катается он сегодня здесь последний день, так как мы вынуждены заниматься эвакуацией. В.Г. посоветовал нам не  спешить.

Каково же было моё удивление, когда на следующий день к нам пожаловала целая вереница официальных черных «Волг». Все высшие чины Кунцевского района, во главе с 1-м секретарем райкома и председателем райисполкома. Разумеется, с ними был и  начальник Кунцевского РОВД. Я довольно красноречиво и бойко рассказывал им о нашем спортобществе, перспективах развития воднолыжного спорта, вовлечении детей района в занятия физической культурой, короче говорил о том, что мне хорошо знакомо и духовно близко. По тому, с каким вниманием и доброжелательностью меня слушали, а особенно после реплики милицейского полковника, что, дескать, наконец-то на этом пустыре появились хозяева, которые присмотрят и, безусловно, положительно повлияют на криминогенную обстановку,  мне показалось, что идея всеобщей воднолыжелизации имеет право на успех и нью-Васюки не плод фантазии великого комбинатора. Но всё оказалось гораздо приземленнее и прозаичнее. Товарищ  первый секретарь райкома, по-моему, Овсянников была его фамилия, своим скромным вопросом: «А в какое время Виктор Григорьевич обычно приезжает прокатиться?», — развеял  розовый туман. Оказалось, что ВГ просто набрал ему по «кремлевской вертушке» и попросил за нас, а возможно, порекомендовал водные лыжи как политически  благонадежный вид спорта. В те времена, мне кажется, звонок секретарю райкома от главного редактора «Правды» — печатного рупора ЦК  был сродни взорвавшейся у него на столе, в райкомовском кабинете, гранате.

После этого случая нас все оставили в покое на последующие 12 лет. А первый секретарь райкома стал частенько появляться  на нашем берегу. Как ни странно, его визиты всегда совпадали с приездом на тренировку ВГ. Частенько первый секретарь райкома, нелепо отличаясь от всех нас в клубе своим официальным костюмом и галстуком, подносил лыжу ВГ на стартовый пирс от машины. После катания, за большим столом на берегу, мы частенько чаёвничали с булочками, которые неизменно привозил ВГ. Особенно мне запало в память высказывание первого секретаря, когда однажды речь зашла о газете «Правда». Обращаясь к ВГ, он верноподданнически продекламировал: «Виктор Григорьевич, какая же интересная у вас газета. Я каждое утро её прочитываю от «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» до адреса редакции!».  Помнится, ВГ ответил что-то не совсем политкорректное, типа, что я тоже вынужден это делать, потому что без моей подписи номер в печать не пойдет… Первый секретарь потом что-то исчез из нашей воднолыжной жизни, наверное, пошел на повышение…

А история с ремонтом двигателей для наших катеров? Мне кажется, она достойна дипломатических учебников. Мы использовали в своих катерах списанные двигатели с правительственных лимузинов ЗИЛ-114. Это был единственный отечественный двигатель необходимой для наших нужд мощности. Понятно, что никаких запчастей для этих двигателей приобрести официально было невозможно. Они были только в одном месте — на автозаводе ЗИЛ, в особом «закрытом» цехе. Когда наши три двигателя уже совсем состарились и требовали капитального ремонта, я обратился к ВГ за помощью. В ответ:«Пиши гарантийное письмо от своего стадиона на имя директора ЗИЛ и приезжай ко мне на работу». Приезжаю с письмом. Поздно вечером, где-то после 22-х. Это было самое удобное время для ВГ, после подписания московского номера газеты. Он при мне снимает  трубку «вертушки» и набирает П.Д. Бородина, директора ЗИЛ, тоже члена ЦК. О чем-то  говорит с ним, я слышу, что сообщает ему о вопросе, который он (ВГ)  для него решил. И всё. Ни слова о наших двигателях. Кладет трубку, пишет прямо на письме: «Павел Дмитриевич! Убедительная просьба помочь моим воднолыжникам. Виктор Афанасьев». «Завтра прямо с утра отвези письмо в приемную  Бородина и отдай секретарю», — это ВГ уже мне. Я отвез. Стоит ли говорить, что через две недели все три наших двигателя были полностью оживлены и прослужили нам потом до самого распада СССР.

Простота и дружелюбие, открытость в общении с людьми любого уровня, от президента или премьера какой-либо восточной или западной страны до самого простого рабочего или сторожа на выездной летней базе воднолыжников, всегда отличали этого неординарного человека. Академик, член ЦК КПСС частенько шокировал высший партийный истеблишмент своими любимыми джинсами, кроссовками «Адидас» и джинсовой рубашкой навыпуск. Однако, когда было нужно, на нем необычайно элегантно «сидели» костюм и туфли от Кардена, с которым он лично дружил.

Мне очень повезло быть хорошо знакомым с этим человеком и запомнились его слова: «От путча, от его результатов (1991 год) никакой радости не испытываю. Но безмерно рад успехам последней сборной СССР на чемпионате Европы по водным лыжам в Поти в том же году. В этой победе есть и доля моего участия».